Тема мобилизации и сил резерва является одной из самых политизированных в любой стране, поскольку она затрагивает общество в целом, а не только армию.
Предлагаем вашему вниманию эксклюзивную статью военного эксперта Украинского института будущего Глена Гранта, которая была опубликована в интернет-издании Цензор.нет.
Самая сложная задача для Украины состоит в том, чтобы преодолеть политические барьеры путем создания системы, способной в случае необходимости обеспечить средства вооружённой борьбы, что также будет вписываться в концепцию общества, стремящегося связать свое будущее с НАТО и Западом; не прячась за организациями из ее советского прошлого. Однако помимо прочего, силы резерва должны быть стране по карману, поскольку средства на содержание большого резерва могут закончиться задолго до его применения. Генеральный штаб разработал концепцию, которая требует серьезной поддержки общества, но при этом предварительно обществом не обсуждалась. Это не лучший способ добиться успеха в таком политически ангажированном вопросе, как этот.
Создать боевой резерв будет нелегко, в то время как трудности, возникающие в процессе создания рабочей системы, которая будет как социально приемлемой, так и эффективной в военном отношении, будут многочисленными, и их преодоление ожидается весьма непростое. Украине нужна система, полностью сосредоточенная на поддержке сил обороны, которая будет приемлемой с политической точки зрения, и при этом не будет связана с олигархами. Она не должна быть военизированным формированием, которое будет вызывать критику международного сообщества. Она также не должна быть чем-то вроде “партизанской” псевдосистемы, которая потребляет ресурсы, не обеспечивая при этом реального оборонного потенциала. Здесь важнее всего понимание того факта, что мобилизованным резервистам придется сражаться в такой же, а возможно и более враждебной обстановке, в которой сейчас воюют ВСУ. Естественно, речь не идет о постоянной линии фронта, что потребует высокой мобильности. Поэтому, уровень подготовки резервистов должен соответствовать, насколько это возможно, уровню хорошо обученных солдат. Если он будет ниже, то, скорее всего, они будут обречены на провал. Сильный резерв станет хорошим сдерживающим фактором для России, поэтому к нему важно серьезно относиться.
Военное руководство сильно усложнило себе задачу, когда по большому счету уничтожило очень успешное движение добровольческих батальонов, которое было очень эффективно в 2014 году. Чиновники минобороны почти полностью перешли к идее мобилизации как инструмента создания резерва, несмотря на исторически доказанную слабую эффективность этой модели. Вероятно, причина в том, что руководство Генерального штаба предпочитает централизованный контроль в качестве основного инструмента управления. В войсках контроль сам по себе как концепция фактически стал законом, которому подчиняется все. И это при том, что работать с резервистами – это не то же самое, что работать с контрактными солдатами и призывниками. Многие резервисты это вполне зрелые индивидуумы, у которых зачастую есть боевой опыт. Некоторые из них также обладают руководящим опытом и не требуют большого контроля со стороны руководства. Их не будут третировать и плохо с ними обращаться, как это нередко сейчас происходит с солдатами. Украинское общество отвернулось от старых советских методов, и отдает предпочтение личному вкладу в развитие государственности. Успешный пример многих других стран показывает, что в основе структуры сил резерва должны быть добровольцы, которые работают с постоянными и слаженными подразделениями. Мне недавно довелось провести время и пообщаться с добровольцами из финской армии, которые являются солдатами резервных подразделений, но в военное время будут входить в основную структуру армии. Их рвение касательно обучения добровольцев и их профессионализм очень впечатляют. Украине нужен такой же уровень организации и энергичность.
Первая причина, по которой нужны подразделения, сформированные на постоянной основе, в составе которых добровольцы могли бы тренироваться, состоит в том, что, если они не включены в состав таких подразделений, то им остается руководствоваться стандартными программами подготовки военного персонала. Солдат перестает быть человеком, и становятся просто единицей. Эти программы обычно медлительны и их тяжело выполнить, в то время как во всех странах такие учения обычно незатейливые и ограничиваются техническими и тактическими занятиями начального уровня и стрельбы из автомата. В настоящее время украинский Генштаб начал тренировать резерв из более 3500 военнослужащих. Это достойное начало. Но при этом необходимо принять решительные меры, чтобы не нарушить три важных военных принципа. Во-первых, учения резерва должны быть регулярными и проходить по накопительному принципу еженедельно, а не всего один раз. Навыки быстро утрачиваются особенно в плане технической и тактической деятельности на уровне роты и выше. Подготовка должна проходить в составе сформированных подразделений с неизменной структурой командования, потому что сплоченность, возможность чувствовать себя членом семьи или братства – это отличительная черта боевого подразделения. Наконец, одноразовые учения практически не позволяют построить доверительные отношения с командирами, которые будут вести вас в бой, поэтому учения и тренировки должны постоянно проходить под руководством и в рядах одних и тех же людей. В настоящее время учения проводятся с участием бронетехники. Однако для обеспечения высокой боевой эффективности, подготовка резервных подразделений должна уделять пристальное внимание другим навыкам резерва, такими как обеспечение, медицинское обслуживание, техническое обслуживание, противовоздушная оборона, связь с подразделениями ВВС, полевая артиллерия, строительство мостов и саперные работы. Если не существует сформированного подразделения резерва, в которое могли бы вступить добровольцы, то командная подготовка не может быть должным образом проведена в течение нескольких недель и месяцев, и это сводит на нет стремление добровольцев поддержать страну. Когда такое происходит, реальное желание поддержать народ и Вооруженные силы тает с каждым днем на фоне разочарования. Люди занимаются своими делами вместо того, чтобы служить своей стране. Это раздражение, вызванное старой системой, отчетливо прослеживается в социальных сетях, поэтому переход на новую систему уже назрел.
Прежде чем создавать структуры и расходовать средства, необходимо привести в порядок концепцию использования резервов и принципы, лежащие в основе резервов. Недавно я выступал на конференции в Варшаве. Член Совета национальной безопасности и обороны Украины (СНБО) предложил подать в Верховную Раду новый законопроект о силах резерва, основанных на территориальной обороне. Глава СНБО Александр Турчинов недавно сказал, что многоуровневые территориальные подразделения – это будущее направление развития. Я открыто заявил на конференции, что это не лучшая идея по нескольким причинам. Во-первых, в целом понимание предназначения концепции территориальной обороны плохое. Эта концепция не предусматривает локальное присутствие вооруженных формирований, цель которых защитить окрестности или сражаться в лесах. Это то, что многие страны безуспешно пытались противопоставить России после Первой и Второй мировых войн. Националистические идеологические установки всегда звучат лучше, чем то, как на самом деле выглядит война. Территориальная оборона – это концепция, в которой сбалансированные оборонные ведомства развернуты в разных частях страны, ввиду того, что ее территория слишком велика или с географической точки зрения слишком сложна, чтобы быстро перемещать войска из одной ее части в другую.
Проблема с этой концепцией заключается в том, что ее себе могут позволить только США и Китай. Дело в том, что она требует слишком много жизненно необходимых ресурсов, и вместо обеспечения боеспособных подразделений, она вынуждена питать всю систему. Такие страны, как Сербия, Швеция и Финляндия, пытались на протяжении нескольких десятилетий содержать систему территориальной обороны, что им дорого обошлось в финансовом и военном плане. Они не могли себе позволить поддерживать инфраструктуру, содержать персонал или проводить учения, и постепенно подразделения были сокращены или переведены в резерв; ведомства стали бесполезными и в конечном итоге упоминание о них осталось только в документах. Они не могли себе позволить содержать, хранить или приобретать большое количество необходимой новой техники. В конце 90-х Швеция и Финляндия раздавали огромное количество техники, потому что она больше не была пригодна к использованию и на ее охрану, хранение и техническое обслуживание тратились драгоценные ресурсы. Такой подход к территориальной обороне на протяжении многих лет также отрицательно сказывается на офицерах в профессиональном плане, лишая смысла их службу, на которой они никогда ни кем ежедневно не командовали и не имели возможности оттачивать свои навыки в боевых условиях. Когда им все же доводится командовать, у их солдат обычно низкий уровень подготовки и сержанты лучше подойдут для того, чтобы их организовывать и обучать, чем офицеры. Эта концепция не смогла должным образом подготовить офицеров к более высоким должностям. Но самое плохое заключается в том, что этот принцип стараться иметь войска везде и всюду тратит впустую драгоценные ресурсы, необходимые для более важных вещей, в случае Украины – на фронте. Деньги могут быть потрачены только один раз, а структуры, которые вы не можете сразу задействовать в войне – это обуза, а не военный потенциал.
Еще одна проблема заключается в том, что многоуровневая защита, состоящая из независимых бригад и батальонов, полностью противоречит нынешнему видению Генштаба в плане управления. Этот тип рассредоточенной обороны требует высокого уровня взаимодействия между подразделениями на уровне батальона (и в разы больше радиостанций, чем сейчас используется на передовой), а также необычайно высокого уровня свободы принятия решений и самодостаточности подразделения. Все эти свойства уничтожаются в текущей системе упомянутым выше упором на абсолютную нисходящую вертикаль управления. Для того, чтобы подобная структура функционировала, необходимо также наладить сложное взаимодействие между службами и разветвленную сеть снабжения (невозможно воевать без боеприпасов, продуктов питания, топлива и технического обслуживания). Это значит задействовать огромный человеческий и технический ресурс в тылу для обеспечения дополнительных подразделений. Стране необходимо тщательно взвесить, может ли она позволить себе эту систему, не ослабив при этом обеспечение фронта.
Идея подготовки резервистов к ведению партизанской войны имеет существенные недостатки. Если украинские военные что то и поняли за четыре года войны, так это то, что войсковые структуры должны быть сбалансированы. Сами по себе танковые и пехотные подразделения без обеспечения, технического обслуживания, разведки, огневой поддержки, противовоздушной обороны, беспилотных ЛА и саперов – просто легкая цель для армии противника. Даже Джавелины не смогут уничтожить российскую дальнобойную артиллерию. Оружие нужно использовать только как элемент целостной системы. Опыт Второй мировой войны и более свежий опыт Афганистана, Донбасса и Сирии показал, что решительно настроенный противник вроде России просто уничтожит все, что не достаточно боеспособно, не брезгуя даже использовать для этого химическое оружие. Здесь также присутствует и человеческий фактор. Войска, выполняющие территориальные задачи, привязаны к своему текущему месту дислокации. Во время войны за независимость в 1919 году, Латвийские военные обнаружили, что у них в распоряжении есть войска, но они выполняют территориальные задачи. Они не были предназначены для ведения маневренной войны и сразу отказались покинуть свои позиции на местах. Они считались войсками, но были непригодны для проведения боевых операций там, где в этом действительно была необходимость. Из этого следует, что идею формальной привязки резервов к местности стоит тщательнее обдумать и обсудить.
Итак, для создания качественного резерва нужны некоторые основополагающие принципы. Если вы хотите, чтобы резервисты были эффективными, целесообразно включить их в состав должным образом организованных подразделений, а не подходить к ним, как к отдельно призванным людям. Из этого правила существуют исключения, которые мы рассмотрим ниже. Причины необходимости создания структуры подразделения кроются в человеческой природе. Люди лучше всего сражаются плечом к плечу со своими друзьями и в составе структур, которые они знают и понимают. Наглядным примером этого были добровольцы в 2014. На самом деле служба в составе слаженного подразделения приносит удовлетворение и мотивирует защищать страну, что очень здорово. Люди не чувствуют себя в безопасности находясь в компании незнакомцев. И естественно они не хотят рисковать своей жизнью под руководством командиров, которых они не знают или которым не доверяют. Это хороший урок, который можно извлечь из любой войны, и особенно из действий добровольческих подразделений, сформированных в 2014 году. Правильно организованное подразделение резервистов отличает несколько вещей:
- Ему нужна подходящая и четко поставленная боевая задача, которая не идет вразрез с военной системой и всем понятна. Если у структуры, которая обеспечивает поддержку ВСУ, нет четкой боевой задачи, такая структура вообще не должна существовать.
- Ему нужно место базирования, командир, флаг, оружие, транспортные средства, техника и подготовка. Для администрирования и подготовки резервному подразделению будет достаточно костяка из профессиональных военных. В социальном смысле вполне целесообразно размещать подразделения вокруг отдельных населенных пунктов (и, предпочтительно, неподалеку от места дислокации действующих бригад) чтобы резервисты могли собираться вместе, общаться и тренироваться. Ни в коем случае не следует недооценивать эту социальную “потребность” в построении доверительных отношений между людьми, которым предстоит сражаться вместе. Взаимное доверие и доверие к командирам – это самая мощная мотивация, которая только может быть у подразделения. Она еще сильнее подкрепляется наличием у подразделения названия, связанного с местностью или историческим событием, или наличием боевого знамени. Британский комик Спайк Миллиган трогательно писал о собственном боевом опыте. В первой из четырех книг его трилогии “Адольф Гитлер: Моя роль в его гибели” он рассказал как спустя некоторое время, проведенное отдельно от своего подразделения он оказался в тылу, в специальном лагере для резервистов. Он испугался, что потеряет друзей, когда узнал, что его собираются перевести в другое подразделение. Чтобы не позволить этому произойти, он сбежал из лагеря и на попутном военном транспорте добрался к линии фронта, чтобы воссоединиться со своим подразделением.
- Силы резерва должны быть доступны для использования в течение такого же времени, которое необходимо врагу на атаку, что подразумевает несколько моментов. В современном мире это означает, что у персонала, отвечающего за мобилизацию нет времени на выполнения сложных организационных программ “создания войск”, как это планировалось ранее. Масштабная мобилизация во время Первой мировой войны заняла месяцы, а несколько лет спустя многие сформированные тогда на скорую руку подразделения все еще не были готовы вступить в бой. Нельзя допускать недостатка боеприпасов, складских помещений, транспортных средств, техники или оружия в таких подразделениях. Они должны быть в наличии в подразделении и быть готовы к использованию. Подразделению должны заранее быть поставлены задачи, и они должны быть организованы и полностью подготовлены к развертыванию там, где они нужны, как только люди доберутся до места базирования своего подразделения. Для развертывания резервного подразделения штабу боевой части, которая нуждается в силах резерва, придется иметь дело только с командиром этого подразделения вместо сотни или тысячи человек. У штаба должен быть настолько простой алгоритм доставки должным образом обученных подразделений на фронт, чтобы для этого было достаточно одного телефонного звонка. Если подразделения не успели пройти необходимую боевую подготовку, они станут не более чем пушечным мясом, как жители Сталинграда и Ленинграда, брошенные в заведомо смертельную для них атаку во время Второй мировой войны. Действительно ли Украина в этом плане лучше той страны?
- Иерархия управления и координации действий, а также система подготовки резервов должна основываться на идее максимальной децентрализации процесса принятия решений. Страны НАТО любят называть это наделением “стратегически важного младшего сержанта” полномочиями принимать решения, основываясь на происходящих событиях по мере их развития. Это очень важно, поскольку полномасштабная война, в которой резервы будут наиболее востребованы, скорее всего, в первую очередь приведет к полной ликвидации или выводу из строя нынешней структуры военного командования. Силы резерва должны будут знать, как быстро и успешно действовать в связке с другими подразделениями, как резервными, так и регулярными. Возможно, им даже придется действовать самостоятельно. Это означает, что они должны быть в полной мере способны обеспечить себе материально-техническую и боевую поддержку. Кроме того, силы резерва, обученные должным образом использовать современные цифровые технологии, беспилотные ЛА, и техники ведения совместных боевых действий, смогут компенсировать относительную нехватку непрерывного обучения повышением эффективности работы. Но такая подготовка очень затратная и требует кадровых ресурсов, которых у генштаба нет.
- Но прежде всего резервным подразделением должны командовать люди, так же преданные делу, такие же сообразительные и здравомыслящие, какими вероятнее всего окажутся резервисты. Эта идея обречена на провал, если командирами резервных подразделений будут назначены второсортные или не преданные делу офицеры.
В силах резерва существует несколько областей, где, как показывает опыт, несколько хорошо подготовленных людей могут представлять огромную ценность. Во-первых, это солдаты, которые недавно вернулись с передовой. У них все еще есть друзья и доверие к подразделению, и в равной степени подразделение доверяет им. Они могут, и будут сразу вливаться в подразделение, а также передавать ему не только опыт, но и особо ценное “мышление”, которым они обзавелись за время своего отсутствия. Время, проведенное в размышлениях о пройденной подготовке и боевых операциях, в которых довелось участвовать, часто может оказаться бесценным. Период, в течение которого солдат должен “числиться на балансе” своего старого подразделения, составляет не более года. Это должно быть в порядке вещей. По окончании службы по контракту, человек должен быть в обязательном порядке включен в состав резерва в течение следующего года. По прошествии этого срока следует мотивировать солдата присоединиться к добровольческим резервным подразделениям и использовать их опыт для подготовки других.
Офицерам будет сложнее таким образом возвращаться в подразделения, поскольку там для них может не найтись свободной должности, соответствующей их квалификации. Некоторые из них могут получить назначение в качестве офицеров связи взаимодействия или штабистов в их старом батальоне или бригаде и, очевидно, использоваться для замещения потерь, но для этого им по-прежнему необходимо должным образом вписываться в команду. Офицеров, которые недавно закончили службу, как правило, легче мотивировать стать частью стержня новых добровольческих резервных подразделений, где их навыки и опыт будут ключевыми для быстрого повышения стандартов.
Учитывая существующую структуру ВСУ, представляется разумным сначала создавать запасные батальоны для каждой из бригад. Это решает сразу несколько проблем. У резервного подразделения сразу появляется постоянное место дислокации, командующий и четкая оперативная связь с районом поведения Операции объединенных сил. Подразделение будет понимать, куда нужно будет немедленно выдвигаться при обострении ситуации. Добровольцы будут знать обо всех изменениях в зоне боевых действий. У них будет командующий бригадой, который сможет их тренировать и определять их стандарты. Это позволит людям оставаться в одной и той же бригаде, после окончания срока их контрактной службы. Это позволит подразделению тренироваться в составе бригады во время отдыха и переподготовки. Даже если подразделение не будет поначалу укомплектовано оружием и техникой, будучи в составе боевой бригады, оно получит огромную пользу от слаживания, умения быть готовым к быстрому развертыванию, и сложившихся доверительных отношений, что точно стоит организационных усилий.
Следует также подумать о том, чтобы заменить регулярных солдат резервистами в некоторых подразделениях, которые сейчас не используются в Операции объединенных сил на постоянной основе. Профессиональная армия должна быть сосредоточена на своей основной деятельности – ведении боевых действий а, резервисты и добровольцы должны позаботиться обо всем остальном, насколько это возможно. Это даст возможность задействовать больше профессиональных офицеров и солдат на передовой. Такой вариант может подойти для сфер деятельности, связанных со штабной работой, строительством мостов, противовоздушной обороной, транспортом, хранением и даже использоваться в некоторых артиллерийских подразделениях, которые отведены от лини соприкосновения согласно Минских договоренностей. Не может быть никаких оправданий тому, что такие офицеры или солдаты не обучены выполнять свои боевые задачи. Это профессиональные военные, которые должны служить там, куда их отправят. Каким бы высоким ни было звание военнослужащего, его можно быстро переучить в пехотинца. Во время первой кампании в Персидском заливе подразделения ПВО, которые не использовались, были немедленно реорганизованы в пехотные, не нуждаясь при этом в дополнительной подготовке. Многие страны НАТО доказали, что резервисты способны освоить даже очень сложное оборудование. Все эти области могут использовать преимущества людей, которые получили опыт в своих гражданских профессиях. Во многих аспектах они будут намного превосходить профессиональных военных. Так, нынешний командир контингента британских инструкторов в Украине, полковник Сион Уокер, по профессии школьный учитель. Несколько лет назад мне выпала честь встретиться с экипажем штурмовика A-10 из состава Национальной гвардии на авиабазе Авиано в Италии. Пилот был дантистом, а сержант техобслуживания – фармацевтом. Для обоих это была вторая командировка в Боснию в составе сил НАТО. Так что это вполне обычная ситуация.
Есть еще одна категория резервистов – это люди, которые представляют большую ценность в качестве гражданских, чем военных. Это требует взвешенного подхода, так как некоторые люди, работающие в оборонной промышленности, в ИТ-индустрии, энергетике и финансовых учреждениях практически незаменимы для функционирования инфраструктуры страны в условиях кризиса, чтобы ими пожертвовать. В Великобритании во время Второй мировой войны каждый десятый призывник не надевал форму, а работал на угольных шахтах. Этих людей называли Парнями Бевина в честь министра, который организовал это. Разумеется, эта работа, не связанная со службой в армии, никак не касалась олигархов и их детей, высокопоставленных политиков или большинства высокопоставленных государственных служащих, хотя я уверен, что некоторые люди с удовольствием бы ненадолго отправили всех перечисленных выше в шахты!
Сложности, возникающие с резервистами, будут связаны не только с организационными вопросами, но и концепциями, лежащими в основе использования людских ресурсов. Есть много людей, которые могут и будут воевать. Но они не хотят, чтобы их использовала или зря погубила система, которая, по-видимому, все еще считает их пушечным мясом или которой все равно, побеждает страна или терпит поражение. Некоторые добровольцы, которые провели много времени на передовой, до сих пор не имеют статуса участника боевых действий. Нынешний штаб и кадровая система зачастую демонстрируют неспособность заставить эти вещи работать, и, возможно, было бы лучше создать отдельный штаб и систему персонала с костяком из опытных ветеранов войны, чтобы заниматься и руководить силами резерва. Это вселит в людей большую уверенность в том, что резервист имеет общечеловеческую ценность, и их вклад действительно важен.
Те же принципы применимы ко всем областям Вооруженных Сил, а не только к армии и парашютно-десантным войскам (может кто-нибудь объяснит мне, почему они отделены от армии, если выполняют ту же работу?). У сил спецопераций, флота и ВВС также есть много задач, которые не связаны с ведением боевых действий, не нуждаются в постоянном внимании, и для выполнения которых могут быть задействованы резервисты. В результате можно сэкономить колоссальные средства во всех трех видах Вооруженных сил.
Призыв может оказаться большой проблемой. Если военные полагают, что можно постоянно мобилизовать резервы, они ошибаются. Люди просто будут уезжать из страны или ссылаться на проблемы со здоровьем. Работодатели скоро устанут от потери ключевых работников и от убытков, которые в результате понесут их компании. Политическое давление в перспективе возрастет настолько, чтобы изменить систему. Резервисты устанут от централизованных учений, которые не будут отличаться от предыдущих, или которые явно проводятся “для галочки”, а не ради повышения их уровня подготовки. Нужно создать такую систему, в которой человек может присоединиться к правильно сформированной команде на подобие того, как он вступал бы в спортивный клуб. Другие варианты тут не сработают.
И в заключение: силы резерва должны быть созданы и готовы вступить в бой до того, как они понадобятся, а не запоздало собраны в ходе массовой мобилизации, когда Россия уже начала вторжение. Девиз скаутов “будь готов” здесь подходит как нельзя кстати. Это означает четкую и новую концепцию действий направленных на то, как использовать и управлять профессионалами и получать от них максимум пользы. Но здесь должен работать принцип максимальной рентабельности затрат, а также это не должно потреблять ресурсы, необходимые на передовой. Это означает, что численность должна тщательно контролироваться, иначе это будут просто группы мужчин и женщин не укомплектованные соответствующей техникой. Солдаты на передовой сейчас испытывают значительный недостаток техники и оборудования. Сначала нужно удовлетворить их потребности. Прежде всего, создание сил резерва означает создание возможностей, посредством которых украинцы смогут делать то, в чем им нет равных – вызваться добровольцами для того, чтобы сделать свой вклад в обретение государством истинной независимости. Нельзя допустить, чтобы скудоумие и советский тип мышления уничтожил этот жизненно важный потенциал.